Елена Габова - У чуда две стороны
Оставшийся школьный день на переменках мы с Галкой слонялись по школьным коридорам, надеясь еще раз встретить моего «супермена». Я уговорила подругу его поискать, хотя так и не рассказала ей, зачем он мне нужен и кто он такой. Да и мне он, собственно говоря, не нужен, просто я хотела убедиться, что он теперь «наш». И еще «спасибо» ему сказать, если представится случай. Галку особенно уговаривать и не пришлось – она с радостью присоединилась к поискам. На переменках-то все равно делать нечего! Мы все этажи проверяли. Перемены не хватало. В свой класс заходили после звонка, еле-еле успевали до прихода учителей. Некоторые уже стояли у дверей класса и, увидев, что мы бежим, подгоняли:
– Скорее, Галя, Маша!
Прошлись около параллельных восьмых и даже несколько раз прошлись – в проемах дверей новенького не увидели, хотя изо всех сил вытягивали шеи.
– Он темноглазый, брюнет, – сообщила я Галке приметы. – Роста – повыше нас с тобой. И челка такая… до бровей!
– А, любимая челка твоей мамы! – засмеялась Галка.
– Точно. Так что моей маме мы его не покажем!
– Если мы его не найдем, то точно не покажем!
Мама начинает злиться, когда моя любимая беленькая челочка спускается до середины лба. Ворчит, что ей моих глаз не видать и что я сама ничего не вижу, что я похожа на ризеншнауцера, у которого глаз вообще не сыскать за челкой, что скоро ослепну и всякое такое.
Мы искали новенького в коридорах, в столовой, заглядывали в классы, несколько раз на крыльцо выбегали. Можно было просто заходить в классы и спрашивать: «Народ, у вас есть новенький?» – но мы этого не делали. Мы почему-то с параллельными классами не дружим. На дискотеках же встречаемся или на экскурсиях разных друг друга признаем, а дружбы нет. А уж с ребятами из классов постарше – тем более не контачим.
В этом, наверное, учителя виноваты. Они нас противопоставляли все годы учебы. Сами того не понимая, заставляли нас враждовать. Ну, враждовать, это сильно сказано. Просто не дружили. Учителя почему-то всегда нам в пример ставили другие классы. «Ваш восьмой «А» – сплошные лоботрясы, учитесь из рук вон плохо, контрольную написали безобразно, а вот восьмой «Б», восьмой «В», восьмой «Г» (менялись только номера классов) – вот они молодцы!»
Позже мы узнали, что «бэшкам», «вэшкам» и «гэшкам» говорили то же самое, а в пример ставили другие «буквы» алфавита, в том числе и нас, «ашек». Это была учительская «военная хитрость».
Того парнишку с челкой, Лиама, мы так в тот день и не нашли. А когда мы из школы уходили, я спросила Ольгу Ветошкину из восьмого «Б», мы иногда вместе на роликах катались, не появился ли у них новенький.
– У нас их четыре! – ответила Ольга. – Три девчонки, один парень.
– А парень не брюнет?
– Нет, он рыжий.
Круг поисков сужался – в восьмом «Б» Лиама не было.
– Так ты скажешь, в конце-то концов, Маруся, кто он такой? Почему мы его выслеживаем? – наконец-то не выдержала Галка. – Чем он провинился? Или… – Галка посмотрела на меня прищурившись, – может быть, прославился? Или… – Галка испуганно расширила глаза, – может быть, неожиданно объявился твой сводный брат?
– Нет у меня никаких сводных братьев!
– Ну кто, кто это? Я бы тебе давно сказала!
– Потом расскажу, ладно, Галчонок? Не обижайся, я ведь сама не знаю, кто он, потому и ищу. Я его только один раз в жизни видела.
– И что же случилось за этот один раз? – Галка шутливо потыкала меня кулаком в живот. – Любовь с первого взгляда? А?
– Галка, не смеши. Сама ведь знаешь, что с первого взгляда любви не бывает.
– А что же тогда? Tell me!
– Он помог мне выйти из автобуса.
Галка смотрела на меня, как на очумелую.
– Что? Подал руку, что ли?
– Да.
– И все? – Галка сначала засмеялась, потом замолчала, задумавшись. – Вообще-то это редкость в наше время, – решила она. – Просто невероятно! Руку подал! Но ведь это… – Она удивленно уставилась на меня. – Это все равно – пустяк! Пустяк пустякович! – Галка несколько раз провела рукой перед моим лицом, как будто снимая с него невидимую пелену заблуждения. – Эй, Маруся! Я за тебя боюся! – Она увидела, что я нахмурилась, и миролюбиво добавила: – Ладно, давай искать этого мастодонта. Последнего вежливого человека на планете Земля!
Про то, что у меня своровали ботинки, я Галке рассказывала. В тот же день вечером ей по сотику звонила и жаловалась на судьбу. Но про автобус и парня не стала говорить. Думала, что это неважно.
На следующий день Женя, то есть Евгения Львовна, подошла ко мне после урока литературы. Если ей нужно, она всегда сама к ученику подходит, а не призывает к себе, как другие учителя. Все уже вышли в коридор, а я сунула нос в учебник физики, потому что Вольдемар Альбертович запросто мог меня спросить.
– Маша, – торжественно начала классная, – ведь ты же у нас главный редактор школьной газеты, правда?
– Ну да. – Я скорчила кислую рожу и отодвинула «Физику» в сторону. Я уже догадывалась, что за этим последует: нужно выпускать очередной номер газеты «Привет, школяр!». В сентябре выбрали школьную редколлегию – всю из нашего класса, а главным редактором назначили меня. Это потому, что я сочинения ничего себе так пишу, а главное, потому, что я как-то заикнулась на классном часе, что хочу быть журналистом. И вот результат: хочешь быть журналистом – будь им: выпускай школьную газету, практикуйся, дорогая Маша Муравская, для последующей взрослой жизни.
Первый номер мы выпустили в октябре, и он всем понравился. Там было несколько заметок о летних каникулах, три стихотворения шестиклашки Тани Пироговой и рассказ Генки Жеребцова из десятого «Г» о том, как он смешно ишачил на стройке. Газета «Привет, школяр» – это брошюра размером А4 в шесть листочков. Можно было и больше сделать, но материалов набралось только на шесть. Газета предназначалась для всего звена старшеклассников. Ее напечатали на принтере в количестве ста экземпляров, и она валялась во всех школьных углах. Нет, это потом валялась, сначала ее все читали, я сама видела: читали на переменках, а некоторые одноклассники даже на уроках. И все решили, что газета нужна, она получилась интересная и что мы, редколлегия, молодцы.
Я поначалу воодушевилась этой затеей – газетой. Но потом мой пыл поугас. Потому что сразу после первого номера я обратилась к одноклассникам, чтобы они что-нибудь для «Школяра» писали, но никто до сих пор и в ус не дул. И члены редколлегии – Вера Долгова и Тимка Невезучев тоже бездействовали. Я и объявление на доске рядом со школьным расписанием вывешивала с просьбой приносить что-нибудь интересное в редколлегию в восьмой «А», но за целый месяц никто в наш класс не сунулся ни с одной строчкой! Получалось, что всем наша газета была до лампочки. Вот мой энтузиазм и сдулся.
Сейчас ноябрь, вторая половина, и давно уже было пора выпускать новый номер.
– Что ты кривишься, – поинтересовалась Женя и скорчила гримасу, очень похожую на мою. – Догадываюсь, материалов нет. Правильно?
Я кивнула.
– Вот, держи. – Женя подала мне два исписанных мелким почерком тетрадных листочка. – Нашла для тебя стихи семиклассницы.
– Тани Пироговой?
– Нет, Пирогова в шестом учится. Это девочка из седьмого, там есть имя. Если понравятся, опубликуешь.
– А Таня Пирогова? Пишет еще?
– Вот ты и узнай. – Женя засмеялась и сняла с моего плеча какую-то соринку. – Ты же у нас главный редактор, не я. Наверное, пишет. Вот и устрой поэтический турнир школы на страницах газеты.
– Ладно, – вздохнула я. – Узнаю.
– Недели вам хватит? – спросила классная. – Учти, газета каждый месяц должна появляться.
– Хватит, – кисло пообещала я. – Спасибо за стихи! Хоть кто-то что-то в нашей школе пишет.
– А какие-нибудь наметки у тебя имеются?
– Нет. Вообще ничего! Даже не представляю. – Я скорбно вздохнула.
– Так ты приобщи Веру! Тимофея! Они же члены редколлегии! Пусть мозгами пошевелят!
– Вы не беспокойтесь, Евгения Львовна, материалы будут, вы не беспокойтесь. Через неделю сделаем. – Я еще раз вздохнула, не очень-то веря сама себе.
– Я надеюсь. – Учительница мягко улыбнулась.
Женя была в голубой кофточке, которая здорово шла к ее голубым глазам, вся такая милая, что я снова удивилась, почему молодая классная до сих пор не замужем. Ведь она добрая, а не только милая, никогда не кричит и не ворчит, и куда только смотрят мужчины? Можно сказать, первоклассная невеста во цвете лет пропадает в нашем городе.
Дома я прочла стихи юной поэтессы. Ее и звали поэтически – Юлиана.
Стихи были ужасно детские:
Кошка Мурка простудилась,Ей давали терафлю.А она в ответ грозилась:«Вот поправлюсь – отлуплю!» –
и все в таком роде. Это бы моему Никите понравилось, а вот школьникам – сомневаюсь, но я решила их публиковать. А что делать, нужно было чем-то наполнить очередной номер.
